Дело происходило в начале двухтысячных, когда весь мир ежедневно будоражили сообщения о захватах террористами транспортных судов, взятых в плен заложниках и о смертниках, которые подорвали себя в людных местах.
На планёрке бригадир поезда зачитал тревожную телеграмму из Министерства путей сообщения, и в очередной раз предупредил о бдительности и строгом соблюдении проводниками графика дежурств.
Стояло начало лета. Наш состав шел на Нижний Новгород.
Напарница дотронулась до руки и сказала полушёпотом:
- Просыпайся.
- Что уже пора? Сколько время?
- Три пятнадцать. Я ложусь.
- Где мы едем?
- Ползем что-то. Саранска еще не было.
Я вышел в тамбур и закурил. После очередной смены направления, наш вагон стоял первым, сразу за локомотивом. Место, где мы сейчас находились, не говорило ни о чем: ни посёлка, на станции какой – одно чисто поле. Впереди монотонно мигал запрещающий светофор.
Плацкарт шёл полупустым - человек пятнадцать мирно спали на нижних полках, двое детей в одном купе разместились наверху. Небо чуть начало светлеть, когда я налил себе чай и присел за первый столик на боковушке. Через несколько минут ко мне подошел мужчина лет сорока, изрядно потрепанный жизнью и спиртным. Дыхнув на меня перегаром, он тихо, страдальчески попросил: «Командир, налей чайку».
Я вспомнил, как вчера в Пензе его провожала веселая компания, которой на перроне явно не хватало места: они то пели, то обнимались, то пускались в пляс под гармошку, на которой играл дедок в помятом пиджаке. Одна из женщин, взяв меня под руку, отвела в сторону и доверительно попросила: "Серегу высади в Арзамасе. Обязательно!"
Я налил чай и он, буркнув: «Можно?», - присел напротив меня.
Его потряхивало. Боясь расплескать, он держал подстаканник двумя руками и осторожно отхлёбывал по глотку. После второго стакана крепкого, сладкого чая, его лицо стало разглаживаться, выражение приобрело осмысленность, и мы разговорились. Оказалось, он ехал из отпуска, от родственников, это они его провожали. Из-за рождения племяшки пришлось задержаться, и теперь ему на отдых совсем времени не осталось. Как говориться - с корабля на бал.
- А чего мы стоим? – вдруг поинтересовался Сергей.
- Да, Бог его знает! Мне что, кто-то докладывает.
- Слышь, командир, узнай как-нибудь, долго мы стоять будем? А то мне к восьми на работу. Не выйду – уволят! А у меня жена под сокращение попала и двое детей на шее.
- Ладно, схожу в штабной, может что и узнаю.
Время подходило к шести часам, но мы по-прежнему не сдвинулись с места. Солнце вынырнуло вдалеке над верхушками деревьев, а по обе стороны расстилался живописный луг. Конечно, пробежать по земле пять вагонов до штабного, гораздо быстрее, но рискованно: поезд в любой момент может тронуться, а запрыгивать с насыпи на ходу, то ещё удовольствие. Поэтому пришлось идти через состав. Никто из проводников информацией не владел. К моему великому удивлению штабной вагон оказался наглухо перекрытым изнутри. Я стучал минут пять - ответа не последовало. Звонок тоже не работал. Проводники с надеждой ждали моего возвращения - у всех пассажиры волнуются, ждут свои станции, и непонятно, что делать в подобной ситуации? Договорились, как только что-то станет известно, передать «по цепочке».
Я вернулся к себе в вагон. Пассажиры ещё спали. Присев на боковушку, я рассказал Сергею о сложившейся ситуации.
- А может нас террористы захватили? – с юмором предположил он.
- Точно, - подхватил я, - сопровождения у нас нет, бригадира взяли в заложники, а машинистов заставляют вести поезд в Канаду.
Мы посмеялись и вышли в тамбур, а когда вернулись, возле титана стояла пожилая женщина из третьего купе, в светлом ситцевом платье, больше похожем на ночную рубашку.
- Ну как там машинисты? – Совершенно серьёзно спросила она.
- Не знаю. - попытался улыбнуться я. – Мы курить ходили.
- Мужики называется! Там машинисты с террористами борются, а они курят.
- Да с чего вы взяли? Мы просто пошутили.
- А почему тогда стоим столько? Я давно проснулась, и слышала, что уже и штаб захватили!
Не знаю к чему бы привёл этот разговор, но тут, тепловоз издав длинный гудок дёрнулся, и набирая скорость двинулся в путь. Весь вагон через пятнадцать минут был на ногах: кто умывался, кто стоял в очереди за кипятком, но в каждом купе обсуждалась тема о захвате нашего поезда. Часа полтора мы шли на хорошей скорости, нигде не останавливаясь и даже не притормаживая на светофорах.
Сергей уже свыкся с мыслью, что на работу не успеет и только вздыхал, когда мы проезжали мимо какого-нибудь населённого пункта.
- Как думаешь, где мы едем? – спросил он.
- Не знаю - названия все незнакомые. Можем попробовать сориентироваться по расписанию.
Я принёс книгу с расписанием поездов, и мы стали искать название пролетающих мимо станций. Но, как ни странно, в расписании Новгородского направления, этих станций не оказалось.
Основной контингент вагона составляли женщины, которые с нескрываемым интересом следили за нашими действиями. Волнение нарастало. Пассажиры требовали от меня немедленного разъяснения ситуации, и я ещё раз, с тем же результатом, сходил в штабной. Несколько воинственно настроенных женщин пыталось открыть переходную дверь, чтобы идти на помощь машинистам, но благо я закрыл все двери на сецключ.
- Ну, подумайте, - пытался урезонить их я, - зачем угонять пассажирский поезд, когда в каждом вагоне есть стоп-кран! Открыл его и поезд никуда не поедет.
- Давайте дёрнем стоп-кран! – тут же отреагировала самая бойкая из женщин, стараясь до него дотянуться.
Мы с Сергеем стояли плечом к плечу, пытаясь успокоить пассажиров, когда поезд вдруг стал притормаживать и наконец остановился на светофоре. На соседнем пути работали путейцы, от которых я узнал, что ночью, прям перед нами, перевернулся товарняк: шесть вагонов сошло с пути. Вот нас и отправили по другой ветке в объезд. Страшно представить, что на его месте мог оказаться наш состав…
После разъяснения ситуации все притихли, и до Нижнего Новгорода мы доехали благополучно, с опозданием на двенадцать часов.
04.06.2015г.
